Фёдор Алексеевич Соловьёв родился в 1846 году в Москве. Его отец, протоиерей Алексей Петрович Соловьёв, был настоятелем храма во имя преподобного Симеона Столпника, что за Яузой, и играл важную роль в духовной и моральной жизни своего сына.
Ребёнок получил имя Феодор в честь святого Феодора Тирона, чья память отмечается 17 февраля. Его крёстным отцом стал дядя, протоиерей М.Д. Глаголев, а крёстной матерью — бабушка Анна Андреевна. Он начал учиться читать и писать у своего будущего тестя, диакона отца Павла Смирнова. Когда его везли к учителю на санках, ему всегда давали с собой бутылочку с чаем и конфетку. Федя сам выпивал чай, но конфетку всегда отдавал маленькой Аннушке, дочке отца Павла. Позже, по воле Божией, он женился именно на этой девочке.
С детства мальчик был очень серьезным и ответственным. Он предпочитал уединение и не участвовал в шумных играх, ухаживал за своим отцом и помогал ему. Дети часто обращались к нему за советом и разрешением споров. Фёдор увлекался музыкой и умел играть на рояле, часто исполняя церковные песнопения и поющий в хоре. Он особенно любил песнопения канона "Яко по суху пешешествовав Израиль" и всегда растроганно плакал, слушая их.
В 1866 году Фёдор Соловьёв успешно завершил обучение в семинарии, заняв второе место среди выпускников первого разряда. Вместо поступления в Духовную Академию, он решил не идти по пути богословской науки, поскольку не чувствовал призвания к этой области. Вместо этого, он решил служить Господу как приходской диакон в своей местной церкви.
В 1867 году Фёдор Алексеевич и Анна Павловна, друзья детства, вступили в брак. Феодор был посвящен священником благодаря митрополиту Московскому Филарету (Дроздову, который умер 19 ноября) и был назначен в храм Святителя Николая в Толмачах, который покровительствовал ему.
В 1870 году родился сын Михаил. Однако на пятом году их семейной жизни его мать, Анна, заболела и умерла от чахотки в 1872 году. Во время похорон отец Феодора был слишком огорчен, чтобы продолжать свою службу. Он стоял рядом с гробом, смотрел на усопшую с жалостью, и слезы текли по его щекам.
В мае 1895 года Феодор Алексеевич Соловьёв завершил свою 28-летнюю службу в Николо-Толмачёвском приходе. В июне того же года его отец был поставлен пресвитером и назначен на службу в Кремлёвский Успенский собор, который является главным собором России и хранит такие святыни, как Владимирская чудотворная икона Божией Матери и мощи святителей-чудотворцев: митрополитов Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена.
Отец Феодор всегда проявлял благоговейное служение, не торопясь и всегда с истовой преданностью. Он часто откладывал свои дела, чтобы служить другим. После литургии он охотно совершал заказанные молебны и панихиды. Если другой священник освящал, он молился в алтаре, погружаясь в молитву. Каждое утро по входе в собор, отец Феодор первым делом преклонялся перед образом Владимирской иконы Божией Матери и обращался к ней молитвенно, затем входил в алтарь. После литургии он с радостью совершал молебны перед великой иконой, а при выходе из собора, всегда обходил все святыни, останавливаясь перед любимым образом Владимирской иконы, молясь Богородице о покровительстве и помощи.
Протопресвитер Феодор Соловьёв был очень уважаем и любим в своем соборе. Через два года после своего посвящения в священника он был избран духовником соборного причта, а год спустя стал протопресвитером. После того, как его сын окончил Московское техническое училище и женился на дочери богатого лесопромышленника Мотова, батюшка почувствовал, что время уйти в монастырь, чтобы избавиться от земных забот. Так в октябре 1898 года он покинул Успенский Собор и поступил в Смоленскую Зосимову Пустынь, находящуюся к северу от Москвы на железнодорожной станции Арсаки.
30 ноября 1898 года отец Феодор был пострижен в монастыре Зосимова Пустыня игуменом отцом Германом, который впоследствии стал духовником преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы Феодоровны под именем иеромонаха Алексия в честь святителя Алексия, митрополита Московского. Его день ангела отмечается 12 февраля, который также был днем его венчания с женой.
Отец Герман, принимая в свою обитель протопресвитера Успенского собора, очень беспокоился о том, что у священника Феодора могут появиться гордыня и высокомерие. Поэтому он начал смирять Алексия, первыми испытаниями для него были пение на клиросе и проведение богослужений. Он относился к нему сурово, ставил его ниже остальных братьев во время службы, давал ему самые плохие облачения. Однако позже его назначили духовником и освободили от тяжёлых физических работ. Регентом хора в то время был иеромонах Нафанаил, который резко выговаривал ему, говоря, что "здесь реветь нельзя". Отец Алексий смирился и просил прощения у отца Нафанаила, даже ночью пришёл к нему, чтобы умолить прощения после очередного конфликта.
После того, как отец Герман стал духовником отца Алексия, он продолжал исповедовать его до конца жизни. Он быстро увидел, что инок обладает высокими духовными качествами, искренним смирением и богатым опытом священнослужителя, и постепенно начал испытывать к нему уважение, которое со временем переросло в большую любовь. Отец Алексий отвечал ему взаимностью, и количество его исповедников постепенно увеличивалось, многие молодые монахи стали его духовными детьми. Несколько лет спустя отец игумен Герман стал духовным сыном отца Алексия. Ему было отменено клиросное послушание, и его поручили учить молодых монахов Закону Божию.
В 1906 году во время Великого поста, когда исповедники непрерывно осаждали его, отец Алексий начал ощущать изнеможение, его здоровье подорвало воспаление лёгких. Его состояние было столь серьёзным, что его лечащий врач, доктор Мамонов, откровенно говорил о возможности смерти. Его жилище было холодным и влажным, поэтому его перевели в монастырские покои. Когда его переносили, прозвенел колокол к Богослужению... Вся община плакала. Великий Четверг отец Алексий принял последние обряды. А после этого, прощаясь с иноками, он тихо сказал одному из них: "Молись, надеюсь на Бога, через ваши святые молитвы Господь даст мне здоровье". И после этих слов отец Алексий начал выздоравливать.
Летом 1906 года отец Алексий начал жить в небольшой избушке. Постепенно его главным занятием в монастыре стало старчество и духовничество. После смерти преподобного Варнавы из Гефсиманского скита, произошедшей 17 февраля 1906 года, многие из его духовных детей обратились к отцу Алексию за помощью и поддержкой.
В период пребывания отца Алексия в полузатворе (1908-1916 гг.) он был объектом всеобщего внимания и привлекал к себе разнообразные категории людей: архиереи, государственные деятели, священнослужители, монахи, военные, врачи, чиновники, учителя, профессора и студенты, рабочие и крестьяне. В этот период он столкнулся с немалыми трудностями, однако его пребывание в полузатворе также было периодом плодотворной деятельности.
Среди учеников старца к этому времени были такие известные деятели Русской Православной Церкви, как преподобномученица Великая княгиня Елизавета Феодоровна и матушка Фамарь. В 1908 году она основала известный Серафимо-Знаменский скит под Москвой с благословения отца Алексия. Члены религиозно-философского кружка, основанного М. А. Новоселовым (позднее священномучеником епископом Марком), также часто посещали Зосимову пустынь в те годы.
Отец Алексий был признанным и уважаемым праведником, чьи молитвы исцеляли души, а его мудрость и чуткость помогали людям в трудные моменты. Он был известен своим отсутствием желания обогатиться за счет других и никогда не стремился к похвале и одобрению.
Отцу Алексию приходилось принимать народ в течение многих часов, несмотря на его больное сердце. Это было поистине удивительно, как он смог выдерживать такое огромное напряжение. Неудивительно, ведь в его немощи проявлялась сила Божия. В конечном итоге были введены специальные билеты для исповедников: каждый получал по 110 билетов на два дня, которые раздавал отец Иннокентий. Но когда начали пускать на исповедь выборочно, отец Алексий был недоволен. Он говорил: "Я должен смотреть не на лицо, а на человека".
Глубокая скромность отца Алексия проявлялась в том, что он всегда признавал свои ошибки, каялся за них и просил прощения. Например, он упал к ногам отца Макария за то, что не присмотрел самовар. Начало Первой мировой войны в 1914 году глубоко поразило открытое для всех бед любящее сердце отца Алексия.
В июне 1915 года, старец заболел серьезно, и у него возник сильный сердечный приступ. Болезнь была долгой и тяжелой. Только к концу августа старец почувствовал себя лучше и снова стал принимать посетителей.
15 июля 1917 года в Троице-Сергиевой Лавре начал работу предсоборный монашеский съезд Московской иерархии. По просьбе Святителя Тихона старец Алексий принял участие в съезде и был избран членом Всероссийского Поместного Собора. В августе он прибыл в Москву и был принят в Чудов монастырь, где его духовный сын - молодой наместник архимандрит Серафим (будущий священномученик Звездинский) с любовью принял его. На следующий день, 15 августа, в храме Христа Спасителя состоялось торжественное открытие Всероссийского Поместного Собора.
После событий, произошедших в России в конце октября 1917 года, было принято решение о восстановлении Патриаршества. Избрание Патриарха было запланировано на 5 ноября в храме Христа Спасителя. 30 октября были выбраны три кандидата: архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний (он получил наибольшее количество голосов), архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений и митрополит Московский Тихон. Решение об избрании должно было быть принято жребием, который был выпавшим в итоге старцу-затворнику Зосимовой пустыни иеромонаху Алексию.
После Божественной Литургии митрополит Владимир провел особый молебен и открыл ковчежец перед всеми прихожанами. Старец Алексий, который стоял перед иконой Божией Матери и молился о исполнении воли Божией, получил благословение от митрополита, осенил себя крестным знамением и извлек из ковчежца жребий с именем митрополита Тихона.
21 ноября (4 декабря по новому стилю) в Успенском соборе Кремля произошло торжественное вступление Святейшего Патриарха Тихона. 28 февраля 1919 года иеромонах Алексий принял схиму под тем же именем, но теперь его день Ангела отмечается 17 марта в честь святого Алексия, человека Божия.
В октябре 1919 года, от осложнений сыпного тифа, умер Михаил Фёдорович, сын известного старца. Старец очень хотел присутствовать на похоронах своего сына, однако его статус затворника не позволил ему покинуть своё место пребывания, что причинило ему сильную скорбь.
В январе 1923 года отец игумен Герман ушел из жизни. Сразу после его похорон комиссия приехала из Александрова, чтобы закрыть пустыню и изъять ценности у насельников. Монастырь был закрыт официально 8 мая 1923 года и все его жители были вынуждены уехать. Отец Алексий и отец Макарий нашли приют в маленьком доме духовной дочери старца Веры Верховцевой в Сергиевом Посаде, а затем переехали в Саров, где продолжали свою монашескую жизнь.
До 1925 года старец Алексий ещё мог ходить по комнатам и иногда ходил в храм. Позже он уже больше времени сидел в кресле, а затем лежал на кровати. Он старался служить все дневные богослужения, за исключением литургии, которую он никогда не совершал в своей келье из-за отсутствия необходимых религиозных предметов. Когда уже не мог стоять, он продолжал служить сидя. Однажды, когда отца Алексия пришел навестить Патриарх Тихон, он лежал в постели из-за болезни. Батюшка был тронут вниманием Святейшего, но чувствовал себя неловко, так как встречал его и общался лежа. В несколько раз он пытался встать, но Святейший заставлял его снова лечь. После 1927 года отец Алексий уже только лежал, с трудом поднимая голову и двигая пальцами правой руки. Он принимал только своих близких духовных детей и монахов, и то не всех. Существуют свидетельства о том, что старец Алексий оставил завещание о том, чтобы поминать предержащие власти и не отходить от митрополита Сергия.
Старец Алексий ушел из жизни 19 сентября (2 октября по новому стилю) 1928 года в Сергиевом Посаде. Отпевание состоялось в Петро-Павловском храме под предводительством архиепископа Бийского Иннокентия (Соколова), в присутствии многих священнослужителей. Похоронен старец был на Кокуевском кладбище в Сергиевом Посаде, возле алтаря. Позднее, после закрытия кладбища, его прах был перенесен на новое городское кладбище.
Был причислен к числу святых Русской Православной Церкви и стал объектом общего почитания на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года.
