Борис Николаев, протоиерей

21 декабря/3 января 1914г. (по памяти свт. Московского Петра) в Пскове родился младший ребенок Николая и Лидии Николаевых. Сбалансировать между ними все условия слагаемых, использовать природную призму стремления к несуществующему, и постараться уменьшить изменение функции, учитывая интуитивную чувствительность к изменениям внешней среды. С самого рождения этот мальчик характеризовался слабым здоровьем и проблемами со зрением. Смерть отца произошла в годы гражданской войны в собственном доме, что заставило четырехлетнего мальчика проживать под опекой матери и бабушки.

В период своего достатка бабушка отца Бориса, Мария Герасимовна Карпова, принимала активное участие в благотворительности и являлась почетной прихожанкой Иоанно-Предтеченского женского монастыря во Пскове. Благодаря ее помощи обитель всегда находилась в достатке. Она ввела внука в древний монастырь и вела его туда для причащения в день его именин. Батюшка вспоминал, что в обители он ощущал царствующий дух любви, который проявлялся в убранстве храмов, чистоте, доброжелательном отношении к прихожанам и мире, благостью, доброжелательности, которые с него постоянно веяли.

Великий старец схиархимандрит Гавриил (Зырянов) был духовным наставником сестер обители и насельников многих монастырей в Пскове и его окрестностях. Его ученица игумения Сарра была примером высоко-духовной жизни. Будущий пастырь и наставник монашествующих получил свое первое образование в обители, где он познакомился с истинным монашеством и духовной жизнью. Монахиня Людмила, его духовная наставница, также произошла из этих святых стен.

Когда монастырь Иоанно-Предтеченский был разорен и его жители были вынуждены покинуть обители, несколько сестер нашли приют в Никольской церкви на Паромье. Этот храм был приходским для семьи батюшки. Одна из монахинь, Людмила, стала регентом левого клироса, а отрок Борис пел на клиросе. Батюшка всегда высоко отзывался о Людмиле, считая ее праведной и благочестивой. Она научила его молиться и петь церковные гимны. Из-за слабого зрения он не мог посещать обычную школу, и его учителем стал немец, который принял православие и имел большую библиотеку святоотеческих текстов. Батюшка запомнил многое из этой библиотеки и впоследствии обогатил свои знания, пользуясь личным опытом. "Я никогда не говорю того, чего я не испытал и не исполнил на деле",— говорил отец Борис.

В период молодости отец встретил престарелого слепого священника, протоиерея Владимира, который служил в храме святых жен-мироносиц на Мироносицком кладбище. Протоиерей Владимир был знатоком творений святого Иоанна Златоуста, и его любовь к этому великому учителю передалась и Борису.

В будущем священнике трудился в Мироносицком храме, исполняя обязанности алтарника, звонаря, чтеца и певчего.

Он был активным участником псалмопения на различных приходах под Псковом, именно там встретил будущую свою супругу, матушку Марию. Она была духовной дочерью схиархимандрита Гавриила (Зырянова) и стремилась к монашеству, но обители, где ей довелось пожить, закрывались и разорялись. В конечном итоге, она поселилась при храме и, как и ее будущий супруг, усердно трудилась для Церкви.

Познакомившись с матушкой Марией, Борис Николаев увидел в ней то же желание быть ближе к Богу, и предложил ей "идти вместе к Царствию Божию". Их брак был освящен 7 февраля 1934 года, в день празднования иконы Божией Матери "Утоли моя печали".

В своих зрелых годах матушка Мария, обладая значительным возрастом и высоким духовным статусом, стала наставницей и духовной поддержкой для своего молодого супруга. Отец Борис называл ее «довоспитательницей» ведь она продолжила и усилила влияние Иоанновских сестер на его душевное и духовное состояние, продолжив начатое ими дело.

Возможно, он был посвящен в сан диакона в 1934 году или в более поздние годы.

Получив вымышленное обвинение, его арестовали.

Во время предварительного заключения, следователи настаивали на том, чтобы он отрекся от своей веры, но когда он отказался, его отправили в Юрьевецкую инвалидную исправительную трудовую колонию.

В тюрьме он пробыл шесть лет.

Его последователи вспоминали, что его рассказы о периоде заключения не были жалобой озлобленного человека. Вместо этого они слышали в них благодарность перед Богом, веру в Его святой план, покорность Его воле, сочувствие и уважение к окружающим. Он никогда не пытался привлекать внимание к условиям тюремного заключения, а всегда стремился оправдать и понять каждого. Он говорил: "Со всеми можно ужиться. Я шесть лет спал на соседних нарах с уголовником, жил среди людей, совершивших не одно и не два преступления, но, слава Богу, я продолжал свои верования, молитвы и творил добро. Уголовники - это тоже люди, у них есть совесть и они чувствуют добро, уважение и хорошее отношение".

В ночь Святой Пасхи, около полуночи, он вышел из барака, чтобы спеть Пасхальный канон. Согласно строгим законам лагеря, за подобные нарушения можно было быть расстреляным, поскольку это считалось попыткой бегства. Когда батюшка закончил пение канона, к нему подошел кто-то из администрации лагеря.

Казнь была неизбежной.

Остановись! Кто там!?.. Николаев, это вы?

"Ответивший батюшка обратился ко мне, обращаясь ко мне как к товарищу начальнику."

Что делает он здесь? спросил строго подошедший.

Молясь, представитель начальства, священник искренне сказал, что Христос воскрес, понимая, что он уже потерял все и готовится к смерти.

"Начальник ответил ему внезапно: "Да, воскресе воистину!"

Сохраняйте молчание и торопитесь вернуться в казарму!

Благодаря уважению начальника к вере батюшки, который был готов пойти на смерть за Христа, Господь смягчил его сердце.

Отец часто цитировал слова Тертуллиана о том, что человеческая душа по своей природе христианская. Он подчеркивал, что душа не просто верит в Бога и признает Его существование, а именно является христианской.

Священнослужитель, как истинный последователь Христа, безоговорочно следовал указаниям власти, сохраняя лишь свою верность в вере, которую он предпочитал свято хранить. Кроме того, он оказывал помощь своим союзникам.

Он осознавал, что все происходящее - это воля Божья, и проявлял свою преданность Господу через помощь ближним.

В одном из лагерей в один год произошла эпидемия пеллагры, из-за которой ежедневно умирало много заключенных. В день празднования преподобного Серафима Саровского, количество умерших было особенно велико. Вечером заключенные, вернувшись с тяжелой работы, разошлись по казармам. Один из ночных стражей обратился к каждому с просьбой помочь ему вынести тела умерших из казармы, но все отказались. Однако священник, изнеможденный и уставший, не отказался от помощи. Он вместе с ночным стражем вынес из казармы 20 умерших и молился о спасении их душ.

Послушание Господу принесло батюшке укрепление сил и великое духовное утешение.

Он всегда стремился следовать своей совести. Однажды, при выдаче заключенным вознаграждения за их труд, случайно была выдана батюшке сумма больше, чем положено. Заметив ошибку кассира, он вернулся к окну выдачи и сообщил о переплате, вернув «лишние» деньги крайне удивленному кассиру.

Однажды в лагере произошел необычный случай, о котором узнало начальство. Начальник лагеря лично выразил благодарность заключенному Николаеву. В какой-то момент он очень болезненно заболел и казалось, что его не спасти. Однако, благодаря силе веры и молитвам, он увидел видение Божьей Матери, которая сказала, что он выздоровеет, и обязала его чтить богослужебные праздники. И действительно, после этого его здоровье пошло на поправку и он выздоровел.

В память о помощи Царицы Небесной и выражении благодарности за его освобождение в одну из суббот, он регулярно читал Акафист Божией Матери "Взбранной Воеводе победительная" каждую пятницу вечером или в субботу.

После освобождения из заключения, о. Борис столкнулся с проблемой, когда он готовился к священству. Его обвинили в том, что он совсем слеп и не сможет служить, что создало препятствия для его посвящения. Однако он успешно справился с экзаменом перед своим посвящением, ответив на все вопросы и выполнив все задания.

При проведении экзамена митрополит Ленинградский Григорий (Чуков) с большим удивлением спросил его, в чем именно состоит его слепота.

"Ответ отца Бориса был таков: 'Я узнаю людей не по их лицам'."

"Пусть они лучше познакомятся с вами", - ответил Владыка.

28 октября 1951 года О. Борис получил священническое посвящение во имя иконы Божией Матери "Спорительница хлебов".

На сельскую приходскую службу в местечко Малые Толбицы, недалеко от Спасо-Елеазаровского монастыря, был назначен новый настоятель Толбицкой Свято-Духовской церкви. Он предал себя восстановлению храма, который находился в запущенном состоянии, без ремонта и отопления. Начав свое служение, о. Борис проявил истинное трудолюбие и преданность своему призванию. В начале отношения с прихожанами были нелегкие, но со временем они полюбили своего настоятеля за его любовь, непрерывное служение и бескорыстие. Он был повышен до сана протоиерея и в 1962 году успешно закончил Ленинградскую Духовную Академию, защитив магистерскую диссертацию на тему "Знаменный распев как основа русского православного церковного пения", которую одобрил Святейший Патриарх Алексий I (Симанский).

Отцовская деятельность Бориса была отличной работой, которая охватывала различные направления изучения не только древнего распева, но и церковного пения в целом.

Изучение известных песнопений и их духовное осмысление начались для отца Бориса на клиросе под руководством монахини Людмилы.

Позднее это продолжалось на амвросиевском приделе одной из церквей Владимирской епархии, где он пел на протяжении нескольких лет, изучая крюковую нотацию и способ исполнения знамен. Затем он получил законченное и глубокое образование в Духовной Академии на лекциях профессора Заболоцкого.

До своей смерти о. Борис оставался верен этому стилю церковной музыки. Он усердно работал над своей диссертацией, прибегая к исследованиям как православных и старообрядческих авторов, так и светских музыковедов.

Он имел доступ к старинным певческим текстам и использовал святоотеческое наследие для толкования песнопений и Устава Церкви.

Отец Борис был великодушным и заботливым священником, который всегда был готов помочь духовно и физически каждому, кто обращался к нему. Он посвятил свою жизнь служению верующим, не беря отпусков и выходных, так как считал, что не может "отдыхать от Бога". Жители села и окрестных деревень всегда знали, что дом отца Бориса открыт для всех, и он никогда не отказывал в помощи, будь то напутствие умирающим, крещение или оказание необходимой поддержки.

О. Борис основал церковный хор и возглавлял его деятельностью.

Он не только преподавал, но и внушал своим певцам и чтецам духовное отношение к молитве и богослужению. Даже те, кто почти не посещал церковь, переступая порог храма Святого Духа, чувствовали, что это место истины и место, где учатся благочестию.

Недалеко от Толбиц находился монастырский остров Залит, где проживал старец о. Николай Гурьянов. О. Николай был духовным соратником о. Бориса, они состояли в духовной дружбе. О. Борис приезжал на остров Залит для исповеди, а мама протоиерея Николая была подругой супруги протоиерея Бориса. Матушка Мария помогала о. Борису в его делах, пока позволяли силы и здоровье.

В последний год жизни матушка заболела, и батюшка посвятил бессонные ночи ее уходу. На смертном одре матушка сказала ему, что раньше он был отцом для всего прихода, а она - матерью, а теперь ему придется быть и тем, и другим, и быть более любящей матерью для духовных детей. О. Борис держал завет своей матушки до конца своих дней, оказывая удивительно заботливое отношение к каждому из пасомых, сравнимое лишь с материнской заботой.

После ухода из жизни его матери, многие преданные приходчане этого храма ушли из этого мира, и к концу 1970-х годов большая часть работы по уборке храма, очистке дороги к церкви от снега и выпекании просфоры легла на плечи отца Бориса.

В начале 1990-х годов отец Борис Николаев познакомился с сестрами из Московского Богородице-Рождественского монастыря.

Богородице-Рождественский монастырь был в плохом состоянии, и монахиня Викторина была назначена настоятельницей с целью возрождения обители. При этом ей помогали различные люди, включая отца Николая Гурьянова и благодетеля Николая. От последнего сестры монастыря узнали, что рядом живет старец протоиерей Борис.

В начале 1994 года о. Борис заболел воспалением легких и, по просьбе благодетеля обители Николая, согласился приехать в Москву на лечение. Настоятельница Рождественского монастыря и Николай встретили тяжело больного старца на вокзале и отвезли его в обитель. Здесь было организовано все необходимое для его лечения, так что вскоре он поправился и окреп.

Отец Борис был скромным и застенчивым человеком, который не любил быть в центре внимания. Он был благодарен за любую незначительную услугу, но не стремился к славе и избегал предлагать свои советы без спроса. Однако, если его обращались с просьбой помочь, он всегда был готов прийти на помощь. В вопросах веры он был строг и откровенен, поэтому мог сказать нелицеприятную правду, если посчитал это необходимым. Во время его пребывания в монастыре, он смог обсудить с матушкой настоятельницей важные вопросы о жизни обители. Узнав, что духовное руководство обители осуществляется несколькими духовниками, он настоял на том, что один духовник должен быть только один, чтобы обитель могла быть единой духовной семьей, живущей в мире и любви.

Выполнение рекомендации старца оказалось непростым делом. Не один из потенциальных кандидатов не был одобрен Святейшим Патриархом. Он остановил свой выбор на протоиерее Борисе и в 1996 году благословил его стать духовником возрождающегося монастыря.

Когда о. Бориса попросили стать духовником обители, изначально он отказывался из-за своего преклонного возраста и болезней (ему тогда уже за 80), но Святейший Патриарх не изменил своего решения и не отменил благословения. И смиренный старец воспринял это благословение как волю Самого Господа.

О. Борис уже не раз посещал монастырь. Он установил хорошие отношения с настоятельницей и сестрами, которых он полюбил за их искреннюю преданность Богу.

С призванием настоятельницы, он установил порядок богослужения и организовал клиросное пение. Он также обучил сестер выпекать просфоры, вел беседы с ними о знаменном распеве, Церковном Уставе и колокольном звоне. Своим советом, делом и молитвой он помогал обители в ее возрождении.

Под руководством мудрого старца, у сестер обители начался новый период духовного развития.

В настоящее время о. Борис часто посещает обитель два-три раза в год, и иногда остается там на продолжительное время, чтобы жить в монастыре, исповедовать сестер и вести беседы о духовной жизни.

В свои годы каждый такой визит становился поистине подвигом, однако, преодолевая физические слабости и преодолевая долгие расстояния, он никогда не пропускал посещений монастыря. В этот период отец составил правила монастыря, основываясь на древних монашеских традициях и на опыте других монастырей, которые не закрылись во времена преследований. По просьбе матушки игумении и сестер, он написал книгу "Духовная жизнь как предвкушение вечной жизни" на основе своих разговоров о духовной жизни. Пришло время, и он переехал в монастырь на постоянное пребывание.

В этот период его пребывания в обители было особенно плодотворно для его духовного развития. Он вступил в обитель с приветственными словами "Мир дому сему" и под руководством отца Бориса начал строительство монастыря и укрепление духовной обители на основе Божественной любви. Он поддерживал сестер обители, говоря: "Доченьки, любите друг друга. Без любви никакие обряды и молитвы не помогут вам".

Своей жизнью он демонстрировал пример любви к ближнему, стремясь облегчить их труды и духовную борьбу, молитвами принося им своевременную помощь. Он также прогонял и побеждал невидимых врагов и уводил руку от тех, кто был их орудием. Не всем в обители нравился тот путь, который он любовно и кротостью, но и с неуклонной твердостью предлагал духовник монастыря. Трудно было преодолеть себя для тех, кто привык жить по страстям и своей воле, укоряя других подобно фарисею из Евангелия. Отец Борис никогда не требовал беспрекословного подчинения от тех, кто не принимал его слова, но молился о них и не менял своего доброго к ним отношения. И сестры или исправлялись, осознав правоту духовника, или покидали стены обители.

Борис был образованным человеком, который хорошо знал о проблемах современного общества. Он всегда помнил, что основная цель христианина - Царство Божие, и не позволял суете и материальным вещам заглушить эту цель в сердцах его стада. Он всегда отдавал себя без остатка для помощи ближним и делал все возможное для духовного просвещения тех, кто обращался к нему за помощью.

Он направлялся к своим духовным подопечным, готовился к разговорам с женщинами, не обращая внимания на свою усталость или страдания.

Лингвист и богослов о. Борис провел последнюю беседу со своими сестрами за несколько дней до своей смерти, когда ему было трудно вставать с постели.

Отцу Борису было уделено жить в обители, находящейся на территории монастырского подворья, и в течение всей своей жизни он придерживался одного и того же распорядка дня. Даже в последние дни и часы своей жизни он оставался верным своему призванию труженика духовной области и несли свой крест как пастырь и священнослужитель.

Не удавалось убедить его поберечь себя и дать себе отдых, он всегда отвечал: "Мне обязательно...".

В каждом начинании обители можно было увидеть следы усердного труда ее духовника, так как его советы, благословения и напутствия звучали повсюду.

Болезни старого отца Бориса всегда были источником тревоги и опасений для его близких из-за его преклонного возраста. Монахини монастыря усердно молились за его выздоровление, а его духовные наставники прилагали усилия, чтобы помочь ему восстановиться.

Со временем он начал чаще упоминать во время разговоров: "Если мне посчастливится дожить, то наше следующее обсуждение будет посвящено (и называл тему)". Он также часто спрашивал: "Дорогие друзья, вы слышите меня хорошо? Если что-то непонятно, не стесняйтесь спрашивать".

До последнего момента своей жизни отец Борис сохранял ясный и здравый ум, а также прекрасную память. Он помнил всех и узнавал каждого, направляя их к спасению так, как Господь вразумлял его, исходя из его духовного опыта.

Как лингвист и богослов, О. Борис не высказывал своего намерения уходить из этого мира каждому одинаково ясно, но перед своей кончиной он старался передать всем свое учение о всеохватывающей любви Божьей как можно ярче и полнее.

В день ухода из жизни, 29 декабря 2005 года, отец Борис пригласил матушку игумению и попросил ее остаться с ним вечером, отложив все свои дела. Матушка спросила, не желает ли отец пособороваться и принять Святые Христовы Таинства. Он спокойно ответил: "Зачем, в этом году я уже отповедился и недавно принимал причастие".

В начале двенадцатого часа ночи ушел из жизни отец Борис, находясь на руках у игумении матушки.

Согласно указанию Святейшего Патриарха, останки ушедшего духовного наставника были помещены в келье монастыря.

Научная работа протоиерея Бориса, "Знаменный распев", была высоко оценена в Европе и Америке, но в СССР она была игнорирована долгие годы. Протоиерей Борис выразил мысль, что для исполнения знаменного распева необходимо прожить жизнь соответствующим образом. Именно так он и поступал, следуя Божьим заповедям.