Биография
Владимир Троицкий появился на свет 13 сентября 1886 года в семье сельского священника Алексея Троицкого. Отец будущего архиепископа служил в селе Липицы Каширского уезда Московской губернии. В дополнение к Владимиру, в семье было еще два младших сына – Димитрий и Алексей, а также две дочери по именам Ольга и София. Троицкие происходили из долгого рода священников. Сведения о деде Владимира, отце Петре, хранятся как о человеке с редкой образованностью, пользующемся великим авторитетом среди народа. Димитрий, второй по старшинству брат, принял постриг с именем Даниил и стал епископом Брянским. Алексей, самый младший брат, также посвятивший себя священническому служению, стал наследником отца в служении в Липицах, но в период большевистских репрессий был арестован и погиб в лагере.
Жизнь семейства Троицких отличалась строгостью патриархальных норм и безупречным следованием православным обычаям. Супруга отца Алексея скончалась рано, и после ее смерти за воспитание детей взялась ее незамужняя сестра, учительница приходской школы. Нередко ей приходилось брать Володю с собой на уроки чтения. Так как с самого детства он участвовал в церковных службах на клиросе, он овладел славянским языком. Когда ему было всего пять лет, он уже читал часы и шестопсалмие в храме.
Душа будущего заступника Церкви, богослова и мученика святителя Илариона формировалась в благословенной обстановке сельского храма. Его единодушная православная семья положила основы его духовного здоровья, что впоследствии помогло ему преодолеть трудные испытания советских тюрем и лагерей. Прекрасная и чистая душа Владимира Троицкого принимала форму в детстве и ранней юности под воздействием окружающей среды среднерусской природы. Село Липицы, находящееся на высоком берегу Оки, предоставляло великолепный вид на просторную речную долину, где у самой воды располагались скромные поселения, в которых единственным украшением были храмы Божии. Святителю Илариону припоминалось: "Приходил домой на Пасху, выходил к реке. Река, разлившись, создавала впечатляющую картину по всей равнине. Пасхальный трезвон раздавался со всех сторон, будто церкви двух епархий соединились в торжественном гимне. Солнце светило ярко, весенние потоки шумно бежали, грачи гуляли, зеленеющая трава оживляла землю. Это был праздник Воскресения, наполняющий душу свежей волной жизни и вызывающий слезы в глазах. Мальчик рос в атмосфере благочестия и красоты, вдохновленной прекрасными картинами природы, что стимулировало его стремление к преображенному миру. Его представление о "новом", очищенном от греха и возрожденном мире, стало неразрывным элементом его богословского учения, которое развивало идеи восточных отцов Церкви. Дух святителя Илариона отличался не только силой и крепостью, но и тонкостью, изысканностью, добротой и красотой. Его стремление к святости, пронизывающее его богословские труды, было неразрывно связано со стремлением к высшей красоте.
Одной из наиболее выдающихся черт будущего святителя в его детстве была неутолимая жажда знаний и стремление к учению. Уже в пятилетнем возрасте он решил отправиться учиться в Москву. Взяв с собой букварь, мальчик взял за руку своего трехлетнего братика и, ни сказав ни слова никому, направился по дороге в сторону Москвы. Некоторое время спустя исчезновение детей было обнаружено в доме. От волнения мать утратила сознание, в то время как отец Алексей сразу же запряг лошадь в телегу и отправился на поиски. Крестьяне из окрестных деревень хорошо знали и любили семью священника из Липиц. Некоторые из них видели, как два мальчика в летних рубашках шли вдоль дороги, один из них нес под мышкой книгу. С благодарностью за помощь от людей отец Алексей через несколько часов догнал своих сыновей. На замечания отца будущий архиепископ ответил серьезно: "Папа, не расстраивайся! Как же Ломоносов? Ведь и он пешком пошел в Москву, и я решил пойти учиться также!"
В период обучения Владимир Троицкий блестяще справился с учебными задачами. Святитель Иларион Троицкий, выдающийся представитель русского академического богословия XX века, получил отличное духовное образование, что является ключевым элементом его биографии. Основные этапы его образования следующие: в 1900 году он окончил Тульское духовное училище, в 1906 году успешно завершил курс Тульской духовной семинарии с отличием и поступил в Московскую духовную академию. В 1910 году он завершил академию, получив степень кандидата богословия, и остался в ней в качестве профессорского стипендиата. В 1913 году он защитил магистерскую диссертацию, которая была опубликована как книга под названием "Очерки из истории догмата о Церкви" еще в 1912 году в Сергиевом Посаде.
Всегда отличник в учебе, Владимир Троицкий был удостоен двух наград в 1910 году: премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу. Его магистерская диссертация также была отмечена премией Московского митрополита Макария в 1912–13 годах.
По своему призванию и талантам Владимир Алексеевич был исследователем-богословом. Его любовь к науке сочеталась с привязанностью к академии и Троице-Сергиевой лавре, в стенах которой располагалась академия. Эта страсть проявлялась даже во время его монашеского пострига в 1913 году, когда молодой ученый переживал ее как серьезный грех. Внутренний кризис был преодолен под руководством епископа Феодора Поздеевского, ректора академии, который указал Троицкому на важность богословия, происходящего из опыта глубокой духовной жизни и монашеского внутреннего подвига. Таким образом, Владимир Алексеевич осознал ценность богословия, обогащенного опытом сокровенной духовной жизни. Эти взгляды были выражены им в речи в 1913 году, где он подчеркнул, что истинное богословие - это наука, базирующаяся на опыте познания Бога.
Для Владимира Троицкого научная деятельность была неотъемлемой частью его подвижничества и благодатной церковной жизни. В течение всего периода пребывания будущего святителя в обители Живоначальной Троицы его жизнь развивалась как между двумя центрами или полюсами: с одной стороны, в стенах уникальной академической библиотеки, с другой – под сенью русской православной святыни, которую он именовал гробницей Преподобного Сергия в Троицком соборе. В начале XX века Московская духовная академия была особенным местом, где происходил уникальный синтез науки и духовной жизни, и святитель Иларион Троицкий стал одним из тех, кто свидетельствовал об этом собственным подвигом и творчеством.
В 1910 году, после окончания академии, Владимира Троицкого оставили там для научной работы и преподавания. Он приступил к подготовке магистерской диссертации. В течение двадцати лет научной деятельности, начавшейся еще в студенческие годы и продолжавшейся даже в условиях заключения, святитель многократно занимался одной основной проблемой – проблемой Церкви. Вопрос о сущности Церкви был центральным в его трудах и жизни. Потомственный священник, он никогда не представлял себе жизни вне обители Церкви. Его богословские убеждения основывались на переживании благодатности и спасительности Церкви, ее превосходстве над преходящим миром. Экклезиология святителя Илариона была пронизана опытом: его труды приобщают читателя к его благодатному церковному опыту. Концепция Церкви, предложенная им, базировалась на Священном Писании и учении святых отцов, при этом святоотеческие представления были глубоко вживлены в его сердце. Труды святителя Илариона, выдающегося церковного писателя, занимают почетное место в святоотеческой линии русской духовной литературы первых десятилетий XX века.
В большинстве трудов святителя Илариона можно выследить развитие его мысли о Церкви как "союзе любви" — организме, мистическом Теле, где члены объединены общей благодатной жизнью, пронизанной любовью. Святитель использовал разнообразные жанры в своих произведениях, включая богословские трактаты, эссе, искусствоведческие очерки и даже путевые заметки. Его письменный стиль был чрезвычайно ясным, простым и, при этом, ориентированным на устное слово. Святителя Илариона помнят как блестящего проповедника, лектора и полемиста (участвовавшего в диспутах в академии, а затем в Политехническом музее после революции).
В его литературных трудах присутствует возвышенная простота личности святителя. Именно эта простота была выделена епископом Феодором в речи при пострижении Владимира Троицкого. "Твоя душа, проникнутая высокой мудростью о Христовой истине, с любовью принимала в себя 'простоту, яже о Христе'". Эти слова епископа Феодора обозначают общую черту богословского творчества святителя Илариона, которое отмечено "высокой мудростью" с одной стороны и "простотой" с другой.
11 декабря 1912 года в академии состоялась защита магистерской диссертации Владимира Троицкого. В своей диссертации он рассматривает догмат о Церкви как выражение церковного самосознания, исследуя ее борьбу с ересями на протяжении первых веков существования. Автор отмечает явные параллели между этой древней полемикой и современной богословской борьбой за Церковь. Он не только анализирует споры святых отцов с еретиками относительно природы Церкви, но также вступает в полемику с современными католическими и протестантскими учеными по этой теме.
Защита диссертации проходила в форме диспута, с участием оппонентов, которые уже высоко оценили работу Троицкого. Достоинство его диссертации было столь очевидным, что научные возражения были минимальными. Тем не менее, Владимир Алексеевич не испытал удовлетворения от защиты, возможно, ожидая более глубоких научных дискуссий.
В начале 1913 года, сразу после присуждения ему степени магистра богословия, Владимира Троицкого утверждают в должности доцента по кафедре Нового Завета в Московской духовной академии. В тот же год, в мае, он становится профессором академии. Скоро он завоевывает всеобщее уважение и любовь; его стали называть академическим "столпом". Он даже был выдвинут на пост ректора академии, хотя его не избрали из-за его отсутствия жизненного практицизма и "возвышенной неотмирности".
Студенты академии с восторгом отзывались о лекциях молодого профессора. Его уроки привлекали живой интерес из-за их актуальности и привязанности к современным событиям. Чтение лекций было для Троицкого неотъемлемой частью борьбы за Церковь; он использовал свои лекции для публицистических и полемических выступлений. Слушатели отмечали, что он не мог просто повествовать, его задачей было вдохновлять, спорить, убеждать и опровергать.
Особенно выделялись физические черты святителя, его голубые глаза, выразительный взгляд, стройное телосложение, ясный голос и чистая, окладистая борода. Его внешность сочетала в себе благородство и простоту, что придавало ему обаяние.
Годы, проведенные святителем Иларионом в стенах Троице-Сергиевой лавры, считались им лучшим временем в его жизни. Он оставался связанным с Московской духовной академией до мая 1920 года, когда его посвятили в епископы, присвоив ему титул Верейского епископа.
Октябрь 1917 года был временем живого обсуждения вопроса о восстановлении патриаршества в Русской Церкви среди профессоров академии. В этот период Иларион прочитал лекцию под заголовком "Нужно ли восстановление патриаршества в Русской Церкви?" Он специально приехал из Москвы в Сергиев Посад, чтобы поделиться своим мнением на эту тему. Слушатели вспоминали, что лекция длилась около трех часов и была прочитана блестяще, отражая его страстное стремление к восстановлению патриаршества. Святитель Иларион пророчески описал новый образ русского Патриарха, предвосхищая события: "Теперь наступает такое время, – сказал он, – что венец патриарший будет венцом не 'царским', а, скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблем Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского". Эти слова приобрели особенный смысл, учитывая, что они были произнесены в день большевистского переворота.
28 марта 1913 года стало важным событием в жизни Владимира Троицкого – он принял монашеский постриг и взял имя Иларион. Этот шаг свидетельствовал о его решении посвятить свою жизнь служению Богу в монашеской обители. Святитель Иларион уже с детства проявлял особый интерес к духовной жизни, и его жажда знания, стремление к учебе и внутреннее стремление к монашеству сделали его путь еще более непосредственно направленным к богослужению и служению Церкви.
Для окружающих его внутренняя душевная одаренность, красота, веселость и общительность могли создавать впечатление, что его призвание – в другом мире. Однако монашеский постриг стал ясным свидетельством его предназначения для богослужения и стремления к духовной глубине.
Каков был внутренний мир святителя Илариона? Этот вопрос можно рассмотреть, изучая его труды, деяния и воспоминания современников. Приглядевшись к фотографиям святителя, мы также можем проникнуть в его душу. Основной чертой святителя и священномученика была врожденная духовная чистота, проявлявшаяся в естественном и радостном следовании добродетели, сопровождаемом страданием от греха. Управляясь в основном в области помыслов, владыка Иларион оставил свой след в истории. В своих сочинениях он делится внутренним опытом, утверждая, что жизнь и развитие личности в Церкви приносят счастье и блаженство. По его словам, добродетель сама по себе является блаженством, в то время как грех приносит страдание. В этих искренних признаниях проявляется чистота святости этого избранника Божьего.
Врожденная чистота души святителя Илариона сопровождалась естественной радостью. Это отражается в его собственном опыте, о чем свидетельствуют следующие строки, написанные им: "На земле есть носители торжествующего христианства, всегда радостные, всегда с пасхальными песнопениями на устах, и лицо их, как лицо ангела". Иногда духовная радость проявлялась даже в его богословско-полемических трудах. Эта радость сохранялась у святителя даже в тяжелых условиях Соловецкого лагеря. Он стремился поделиться этой радостью с теми, кто еще не был ей одарен: "Иларион любил говорить, что, насколько христианин должен осознавать свои грехи и скорбеть о них, настолько же он должен радоваться бесконечной милости и благости Божией и никогда не сомневаться и не отчаиваться в своем жизненном подвиге", - отмечает С. Волков. Жизнь святителя Илариона действительно была воплощением этой радости!
Некоторые монахи обращаются к монашеству после того, как прошли через греховный опыт и осознали ужасы "пучины греха". Они выбирают путь покаяния. В отличие от них, Владимир Троицкий был человеком безупречным в своих поступках, но при этом он стремился к совершенству. Полностью посвятив себя Богу, он стремился к высшей духовной ступени. Для него монашество было почти естественным шагом: аскеза была его естественным состоянием, добродетель приносила радость, а грех вызывал муку и отвращение. Благодаря своей врожденной чистоте, Владимир Троицкий был "земным ангелом и небесным человеком". Не зная низменности, он не мог представить, что кто-то другой христианин мог бы поддаваться низким страстям. В монашестве он искал наилучшие условия для служения Богу, стремясь к тесному образу жизни, исключающему пространство для греха. Он не только не презирал брак, но и считал его равноправным путем к Богу, не менее благочестивым, чем монашество.
Во время своего пострига Владимир Алексеевич испытал глубокую радость, которая, по его словам, не покидала его в течение двух месяцев. В 1913 году, 11 апреля, его рукоположили во иеродиакона, затем 2 июня – во иеромонахи, и 5 июля он был возвышен до сана архимандрита под именем отца Илариона. Богослужение стало центром его жизни, и его служение описывается как величественное и красивое. Святитель Иларион совершал службу с возвышенностью, прекрасно читая Евангелие и произнося молитвы своим глубоким и мелодичным голосом, наполняя храм своим авторитетом. Эта атмосфера восторга была искренней и свободной от театральности. Иларион отдавался богослужению всем своим существом, рассматривая его как главное занятие своей жизни.
Он высоко ценил красоту богослужения, считая ее превосходящей земную красоту. В своих высказываниях он подчеркивал, что ни одна опера или спектакль не могут вызвать такого интереса, как богослужение. Святитель Иларион был одним из немногих, кто мог глубоко погружаться в атмосферу древних мелодий и ощущать смыслы, заключенные в богослужебных текстах. Для него совершение Евхаристии становилось каждый раз великим событием.
Святитель Иларион (Троицкий), священномученик, был не только прирожденным монахом, ученым и педагогом. Бог в определенный момент своего жизненного пути призвал его к высшему церковно-общественному служению, проявившийся в его участии в Поместном Соборе Русской Церкви в 1917 году.
На Всероссийском Поместном Соборе отец Иларион выступил с идеей восстановления патриаршества в Русской Церкви, идеей, которую он придерживался всю свою сознательную жизнь. Для него восстановление патриаршества прежде всего означало освобождение Церкви от влияния государства. 23 октября архимандрит Иларион произнес на Соборе свою знаменитую речь "Почему необходимо восстановить патриаршество?", в которой он выразил убеждение в том, что "патриаршество является основным законом высшего управления для каждой Поместной Церкви", и что отказ от патриаршества означает отрыв от церковных традиций. Его страстное выступление завершилось волнующим призывом: "В Москве, в Успенском соборе, также есть русская стена плача – пустое патриаршее место... Какое будет горе, если и впредь навеки останется эта наша русская стена плача! Да не будет!"
Святитель Иларион считал, что выбор Собора в пользу восстановления патриаршества (что произошло 30 октября) в значительной степени был заслугой его убедительного выступления.
К моменту участия в Соборе отец Иларион уже пользовался широкой известностью и авторитетом, выходящими за пределы академии. Его даже рассматривали как возможного кандидата на патриарший престол. Однако согласно божьему провидению священномученику Илариону предстояло стать главным помощником и сподвижником Патриарха Тихона в трудные времена большевистских гонений.
Сразу после избрания Патриарха, архимандрит Иларион стал его секретарем и главным консультантом по богословским вопросам. Эта уважаемая должность ученого секретаря на самом деле предполагала роль человека, постоянно находящегося под угрозой. Перед Патриархом вставала труднейшая задача сохранения Церкви в условиях враждебного окружения. Во всех взаимодействиях с советской властью, в переговорах с Тучковым, встречах с "революционным" духовенством и так далее, святитель Иларион оказывал поддержку и защищал Патриарха. Его собственный путь также стал жертвой мести Тучкова, направленной против Патриарха.
В марте 1919 года архимандрит Иларион был арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму. Сам он не осознавал причин своего ареста, вероятно, его задержали из-за связи с Патриархом. Однако через два месяца священномученика освободили, и после этого отец Иларион проживал в Москве у своего земляка и друга со священством, священника Владимира Страхова. Он принял жительство неподалеку от церкви Святой Троицы в Листах, на Сретенской улице.
Деятельность архимандрита Илариона в Сергиевом Посаде после закрытия академии летом 1919 года была прервана. В начале 1920-х годов у него установилась тесная связь со Сретенским монастырем. В мае 1920 года, в день памяти священномученика Патриарха Ермогена, произошло значимое событие в жизни архимандрита Илариона: его возведение в сан святителя. Это событие имело великое значение для Русской Церкви в тот исторический момент.
Святейший Патриарх Тихон совершил хиротонию архимандрита Илариона во епископа Верейского, викария Московской епархии, в день памяти Патриарха Ермогена. В этот момент он выразил убеждение в твердости веры новопоставленного епископа и предсказал ему исповеднический венец. В своей речи святитель Иларион выразил глубокое понимание того, что происходит в Церкви и в своей собственной судьбе. Он подчеркнул, что Церковь побеждает, когда ей противостоят, и что силы государства направлены против Церкви. Святитель Иларион был готов к служению в условиях гонений, осознавая, что его призвал Божий Промысл. В своем ответном слове он выразил надежду, что его душа, как маленькая лепта, будет полезна для общего блага Церкви, и смирился с волей Господа. Святитель Иларион вступил на епископскую стезю с полным сознанием трудностей, которые его ждут, и с готовностью к мученичеству.
После принятия епископского сана святитель Иларион продолжал проживать в квартире священника Страхова на Сретенке. Территория Сретенского монастыря была захвачена государством, и монахи были выселены. Это не позволяло святителю обосноваться в монастыре. В первую половину дня он ежедневно находился у Патриарха в Донском монастыре и часто сослуживал с Святейшим. За год своего епископства они совместно совершили 142 обедни, примерно столько же всенощных и произнесли 330 проповедей. Имя "Иларион Великий" начало закрепляться за ним, а его популярность и любовь церковного народа росли.
Свидетельство москвича того времени, ведущего дневник, подчеркивает, что святитель Иларион привлекал не только своим архиерейским служением, но и участием в богослужениях как обычный монах. В одном из случаев он появился в монашеском одеянии, без архиерейской атрибутики, и сослужил с другими монахами, а затем в простом наряде прочитал канон и исполнил чудесную песню. Современник описывает его голос как приятный, чистый, молодой, исключительно трогательный и задушевный. Подобные впечатления свидетельствуют о выдающемся исполнении святителем Иларионом богослужебных текстов и его особом отношении к служению и вере.
1920 или 1921 году произошел еще один замечательный эпизод, связанный с пребыванием святителя в Сретенском монастыре. В этот раз событие произошло 8 сентября, когда праздновался день Владимирской иконы Божией Матери – престольный праздник монастыря. В традиции монастыря в этот день принято было устраивать крестный ход и переносить Владимирскую икону из Успенского собора Кремля в Сретенский монастырь.
Святитель Иларион обратился к Игорю Грабарю с просьбой разрешить взять на праздник икону в монастырь. После получения разрешения, однако, святителя арестовали. Основанием для ареста стал шум, поднятый некоторыми людьми возле иконы, и власти воспользовались этим случаем. Впоследствии произошел суд, и несмотря на отсутствие состава преступления, святителя Илариона не осудили. В эти годы владыка Иларион всегда ожидал возможного ареста, и такие инциденты стали частью его жизни в период большевистского режима.
В 1921 году, когда в ряде губерний России началась массовая голодная трагедия, проводились всенародные молебны о спасении от голода. В одном из таких молебнов в храме Христа Спасителя, при участии Патриарха, святителя Илариона во время молитвы было сказано важное слово о помощи нуждающимся. На тот момент храм был переполнен народом, и общее единение в молитве и сочувствии было заметно.
Однако обострение политической ситуации в стране послужило поводом для нападения на Церковь. После февральского декрета ВЦИК о конфискации церковных ценностей в стране произошли народные волнения. В апреле 1922 года арестовали Патриарха Тихона, а святителя Илариона арестовали ещё раньше, 22 марта. В июне его отправили на год в ссылку в Архангельск. В это время власть в Церкви захватили обновленцы, и безбожники надеялись использовать их, чтобы установить контроль над Церковью.
Когда в июне 1923 года Патриарх Тихон был освобожден, святитель Иларион вернулся из ссылки и был возведен в архиепископский сан. В этот период Церковь находилась в сложном положении, и святитель Иларион стал правой рукой Патриарха. Он принял активное участие в переговорах с властями и смог добиться смягчения политики в отношении Церкви. Благодаря его усилиям массовое возвращение в Церковь обновленцев произошло относительно быстро, и святитель Иларион разработал чин покаяния, принимая исповедь сотен священников и мирян.
Изложенный фрагмент описывает знаковый момент в истории Сретенского монастыря и святителя Илариона. В период, когда монастырь был захвачен сторонниками обновленчества в условиях раскола и драматичных событий в Русской Церкви, святитель Иларион принял решительные меры по восстановлению православной практики в монастыре.
"Митрополит" Антонин Грановский, являвшийся одним из лидеров обновленческого движения и открытым противником Патриарха Тихона, сталкнулся с решительным противостоянием со стороны святителя Илариона. После прибытия в Сретенский монастырь святитель Иларион изгнал обновленцев и, символически великим чином, освятил престол и собор монастыря. Этот акт приобрел особое значение, демонстрируя, что грех и отступничество требуют особого очищения и возвращения к православной практике.
Однако его смелые действия привели к тому, что святитель Иларион снова был арестован впоследствии, вероятно, как ответ на его решительное вмешательство в обстановку вокруг Сретенского монастыря и влияние на обновленцев.
Интересно, что через семьдесят лет подобная сцена повторилась, когда храм иконы Владимирской Божией Матери, переданный Сретенскому монастырю, был освящен великим чином Святейшим Патриархом Алексием, создавая параллели с событиями времен святителя Илариона.
Упомянутый фрагмент рассказывает о важной роли святителя Илариона в знаменитых диспутах, которые проходили в Политехническом музее. В этих дискуссиях святитель противостоял идеям обновленцев, представленным "митрополитом" Александром Введенским, а также атеизму А. Луначарского. Его участие в этих диспутах было связано с ясной и непоколебимой уверенностью в высшей истине и духовной позицией, которую он занимал.
В осеннем периоде 1923 года власти предприняли попытку подорвать патриаршую Церковь, требуя от Патриарха начать примирение с обновленческим "архиепископом" Евдокимом Мещерским. Однако Патриарх Тихон решительно отказался, что привело к аресту архиепископа Илариона, на которого легла ответственность за провал политики Тучкова.
Следующим этапом в истории святителя Илариона стало его заключение в концлагерь, где он продолжал проявлять бодрость и духовную радость, несмотря на трудные условия. Он описывал атмосферу в лагере как чрезвычайно тяжелую и враждебную. Святитель Иларион продолжал внутреннюю борьбу и духовное стремление даже в этих тяжелых условиях, что считалось благодатным проявлением Божьей помощи.
Рассказ о святителе Иларионе продолжает подчеркивать его великое мужество и внутреннюю свободу в условиях тюремного заключения. Его способность использовать шутки для поддержания духа своих солагерников, особенно в контексте гонений и трудных условий, свидетельствует о его силе характера и духовной стойкости.
Святитель Иларион проявлял свою уверенность и чувство юмора даже в моменты, связанные с смертью Ленина. Его отказ встать во время минуты молчания и комментарий о возможном торжестве бесов в аду при явлении Ленина в этом контексте добавляют элемент иронии и сарказма.
Также выделяется его уважительное отношение к окружающим, независимо от их внешнего состояния. Владыка Иларион проявлял искреннюю любовь и уважение к каждому человеку, что вызывало ответное уважение и любовь даже со стороны тех, кто мог считать себя его "классовыми врагами". Это свидетельствует о глубокой духовной мудрости и понимании ценности каждой души в глазах Бога.
Этот случай с бурей и лодкой, в которой находился злобный лагерный охранник, добавляет интересный поворот к рассказу о святителе Иларионе. Несмотря на сложные условия и враждебное отношение со стороны некоторых охранников, в тот момент они оказались в схватке с природной стихией.
Это событие может быть воспринято как символическое, отражающее идею справедливости, когда злобные действия встречают сопротивление со стороны естественных сил. Подобные случаи могли оставаться в памяти заключенных и становиться элементами лагерной легенды, укрепляя их внутреннюю уверенность в справедливости и непоколебимости духа.
Святитель Иларион, несмотря на трудные обстоятельства, видимо, продолжал влиять на окружающих своим характером и духовной силой, вызывая уважение и даже в какой-то мере защиту со стороны некоторых охранников.
– Да, в этакой каше и от берега не отойдешь, куда уж там вырваться, – проговорил чекист, вытирая платком стекла бинокля. – Пропал Сухов! Пиши полкового военкома в расход!
– Ну, это еще как Бог даст, – прозвучал негромкий, но полный глубокой внутренней силы голос.
Все невольно обернулись к невысокому плотному рыбаку с седоватой окладистой бородой.
– Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ человеческих? – так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. – Ты, отец Спиридон, ты, отец Тихон, да вот этих соловецких двое… Так и ладно будет. Волоките карбас на море!
– Не позволю! – вдруг взорвался чекист. – Без охраны и разрешения начальства в море не выпущу!
– Начальство – вон оно, в шуге, а от охраны мы не отказываемся. Садись в баркас, товарищ Конев!
Чекист как-то разом сжался, обмяк и молча отошел от берега.
– Готово?
– Баркас на воде, владыка!
– С Богом!
Владыка Иларион стал у рулевого правила, и лодка, медленно пробиваясь сквозь заторы, отошла от берега.
Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия. Даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.
– Никто, как Бог!
– Без Его воли шуга не отпустит.
Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, буравили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились.
Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девять человек.
И тогда все, кто был на пристани – монахи, каторжники, охранники, – все без различия, крестясь, опустились на колени.
– Истинное чудо! Спас Господь!
– Спас Господь! – сказал и владыка Иларион, вытаскивая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова.
Пасха в том году была поздняя, в мае, когда нежаркое северное солнце уже подолгу висело на сером, бледном небе. Весна наступила, и я, состоявший тогда по своей каторжной должности в распоряжении военкома Особого Соловецкого полка Сухова, однажды, когда тихо и сладостно распускались почки на худосочных соловецких березках, шел с ним мимо того Распятия, в которое Сухов когда-то выпустил два заряда. Капли весенних дождей и таявшего снега скоплялись в ранах-углублениях от картечи и стекали с них темными струйками. Грудь Распятого словно кровоточила. Вдруг, неожиданно для меня, Сухов сдернул буденновку, остановился и торопливо, размашисто перекрестился.
– Ты смотри… чтоб никому ни слова… А то в карцере сгною! День-то какой сегодня, знаешь? Суббота… Страстная…
Спас Господь! – повторил я про себя слова владыки Илариона, сказанные им на берегу. – Спас тогда и теперь!..»
Не только Ширяев, но и другие свидетели сообщают о том, что единственное в истории Соловецкого лагеря пасхальное богослужение (1926 год) возглавлял святитель Иларион (Троицкий). По воспоминаниям соловецкого узника священника Павла Чехранова, служба (проведенная по инициативе святителя Илариона), состоялась втайне от начальства в недостроенной пекарне. Участвовали кроме отца Павла в ней всего два человека – епископ Нектарий (Трезвинский) и архиепископ Иларион (Троицкий).
«Пропели полунощницу. Архиепископ Иларион благословил заутреню.
«Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…» – не сказал, а прошептал, всматриваясь в ночную мглу, владыка Иларион. Мы запели «Христос воскресе!» Плакать или смеяться от радости? – думал я».
В лагере владыка пользовался великим почетом. Многие видели в нем духовного отца; а в отношении душ, уже отравленных неверием, он был миссионером. Авторитет святителя был так высок, что вскоре сведения о его лагерной деятельности дошли до эмиграции. И благодаря, в частности, ему Соловецкий лагерь в 20-х годах был своеобразным духовным очагом, возле которого многие нашли спасение.
"Памятная записка соловецких епископов" (27 мая — 9 июня 1926 года) представляла собой попытку церковного собора, несмотря на трудные обстоятельства, выразить свою волю и протестировать против антирелигиозных мер и преследований со стороны советской власти. В этой записке выражались позиции, близкие к линии церковной политики, предложенной Патриархом Тихоном.
Святитель Иларион, будучи одним из участников этой записки, показал свою решимость и верность Православной Церкви в условиях политических трудностей. Его отказ присоединиться к новому обновленческому расколу и поддержка позиции Митрополита Сергия после декларации от 16/29 июля 1927 года свидетельствуют о его стремлении к единству Церкви и борьбе за ее легализацию в сложных обстоятельствах.
Святитель Иларион продолжал нести свою духовную миссию даже в тюремных условиях, подчеркивая важность единства и верности православным принципам.
Несмотря на это, власти не планировали освобождать его, продлевая сроки с тем, чтобы добиться его сломления в тюрьме. В октябре его снова осудили на три года, на этот раз отправив в ссылку в Среднюю Азию. В пути, перебираясь из одной тюрьмы в другую, святитель заразился сыпным тифом, распространившимся среди заключенных. Без вещей, лишенный всего (его обокрали в пути), в рубище, полном насекомых, с высокой температурой его доставили в Ленинград и поместили в тюрьму. Через день, при высокой температуре и изнеможении, он пешком перешел в больницу. Помощь была бесполезной. Спустя несколько дней начался бред, который перешел в агонию. На последних этапах своей жизни святитель говорил в бреду о свободе. Врач, присутствовавший при его кончине, видел, как святой благодарил Бога, радуясь предстоящей встрече с Ним. Святитель Иларион ушел ко Христу 15/28 декабря 1929 года. Его тело похоронили на кладбище Новодевичьего монастыря у Московской заставы. В 1999 году мощи святителя были обретены и перенесены в Москву, в Сретенский монастырь, по решению Ленинградского митрополита Серафима (Чичагова).
Тропарь священномученику Илариону (Троицкому), глас 4
Воине Христов Иларионе, славо и похвало Церкви Русския, пред гибнущим миром Христа исповедал еси, кровьми твоими Церковь утвердися, разум Божественный стяжал еси, людям верным возглашаше: без Церкви несть спасения.
Кондак священномученику Илариону (Троицкому), глас 6
Иларионе, священномучениче Христов, служителей грядущаго антихриста не убоялся еси, Христа мужески исповедал еси, за Церковь Божию живот твой положи. Красо новомученик Российских, Руси святыя похвало, ты Церкве нашея слава и утверждение.
Величание
Величаем тя, Святый священномучениче Иларионе, и чтим честная страдания твоя, яже за Христа претерпел еси.
Житие приводится по журналу: Московские епархиальные ведомости. 1999. №5–6. С. 46–56.
